Воздушная война с «союзниками»: почему Иван Кожедуб сбивал не только немцев
В прошлом месяце, 8 июня исполнилось ровно 100 лет со дня рождения одного из самых великих военных летчиков не только СССР, но и, с полным основанием можно сказать, всех времен и народов – маршала авиации, трижды Героя Советского Союза Ивана Никитовича Кожедуба. Дата эта прошла, увы, достаточно тихо и незаметно – то ли пандемия виновата, то ли амнезия, из-за которой мы понемногу начинаем забывать настоящих героев Великой Отечественной…
Что ж, попробуем хоть немного восполнить это упущение. Впрочем, темой нашего разговора будет не весь долгий и славный боевой путь советского аса, а скорее, некоторые малоизвестные его страницы, которые тщательно замалчивали длительное время.
Фартовый неудачник
По правде говоря, жизнь и служба Ивана Кожедуба, если вдуматься, представляет собой совершенно фантасмагорическое переплетение неудач, каждая из которых для другого человека, скорее всего, стала бы фатальной. Впрочем, если присмотреться внимательно и разобраться вдумчиво, простого «фарта» в карьере знаменитого летчика был абсолютный минимум. И максимум таланта, титанического труда и умения превратить каждый болезненный удар судьбы в опору для нового взлета – в прямом и переносном смысле. Началось все это, пожалуй, с самого раннего детства, когда маленький Ваня чудом остался в живых после того, как на реке Десна перевернулась лодка, на которой он плыл с такими же пацанятами. Из воды его, уже захлебывающегося, выдернул старший брат Александр. Кое-кто утверждает, что словечко «заговоренный» припечаталось к Кожедубу уже с того времени. Возможно, и так, но, скорее, о невероятной удачливости летчика, за всю Великую Отечественную не получившего ни единого ранения и ни разу не бывшего сбитым (при том, что машины, на которых он летал, нередко превращались буквально в решето), заговорили уже впоследствии. Сколько бы вражеских пуль и снарядов не попадало в самолет Кожедуба, он всегда дотягивал до аэродрома хоть бы «на честном слове и на одном крыле», и сажал истерзанную машину, пусть жестко, «на брюхо», но сажал. А ведь такого аса могло бы и вовсе не оказаться в списках лучших «сталинских соколов»! Это несмотря на то, что Кожедуб, которому так крепко не повезло с водной стихией, со стихией воздушной был «на ты» уже в 20 лет, когда стал инструктором в Чугуевской военной авиационной школе летчиков.
С началом Великой Отечественной школу спешно эвакуировали в далекий Чимкент и рвавшийся на фронт Иван Никитович, казалось, намертво застрял в глубоком тылу. На кипы рапортов, которыми он бомбардировал вышестоящее начальство чуть ли не ежедневно, отцы-командиры реагировали одним возражением: «Воевать все хотят… А кто «молодых» готовить будет?!» В 1942 году упрямый инструктор, которого, по слухам, самым нещадным образом муштруемые им курсанты называли за глаза «Триждыдубом» добился-таки своего – в конце года он был откомандирован в формировавшийся в Иваново истребительный авиаполк, а в марте 1943 года оказался, наконец, в действующей армии – на Воронежском фронте. Вот там-то Кожедуб … нет, не совершил первый из своих многочисленных подвигов, а едва навеки не распрощался с авиацией. Первый же вылет на боевое задание едва не стал для него последним, при этом однозначно превратившись в горчайшее поражение, о котором ас всю оставшуюся жизнь вспоминал как о самом большом собственном провале. Мало того, что умудрился упустить из виду собственного ведущего, потеряв ориентацию в пространстве, так еще и «прохлопал» благополучно зашедшего в это время ему в хвост фрица. От неминуемой гибели (прилетевшая в качестве «приветствия» очередь из авиапушки «мессера» шансов не оставляла) спасла только имевшаяся в Ла-5 бронеспинка пилотского сидения. Но и на этом злоключения вроде бы бывшего далеко не новичком в летном деле Кожедуба не закончились. При попытке вернуться на аэродром (к выполнению боевой задачи машина была уже совершенно непригодна) он подвернулся под огонь своих – зенитная батарея, не разобравшись, добавила в разваливавшийся в воздухе самолет еще парочку снарядов. Как сел – одному богу ведомо… После подобного «дебюта» Кожедуба едва не списали ко всем чертям в аэродромную обслугу. Однако обошлось – к большому везению как самого летчика, так и всей советской военной авиации.
Третья Золотая Звезда – за «союзников»?
Хотите – верьте, хотите – нет, но некоторые исследователи жизни и карьеры Ивана Кожедуба на полном серьезе выдвигают версию о том, что третья по счету Звезда Героя Советского Союза, украсившая грудь аса уже после Победы, 18 августа 1945 года стала оценкой не столько его героической борьбы со стервятниками Геринга (за которую он был удостоен первых двух), сколько мужества и мастерства, проявленных в боестолкновениях с совсем другими противниками – летчиками американской авиации. Сразу оговорюсь – с этого момента мы вступаем на достаточно зыбкую почву, входим в те области, где автор намерен отталкиваться не только и не столько от официальных документов, сколько от тех версий событий, которые излагаются в воспоминаниях боевых соратников Ивана Никитовича и даже изустных преданиях о нем, которые живы по сей день. Следует вспомнить, что вообще-то сами по себе оценки точного количества побед гениального летчика, признанного наиболее результативным пилотом среди всех истребителей армий Антигитлеровской коалиции, у разных авторов и в различных источниках расходятся чуть ли не на порядки. Официально признанное число – 62-64 сбитых вражеских самолета. Однако многие историки утверждают, что цифра занижена чуть ли не вдвое и приписывают Кожедубу не менее 107 воздушных побед. Дело тут, как утверждают они, в том, что Ивану Никитовичу упорно не засчитывались самолеты, сбитые им в составе группы. А также упоминают и еще о кое-какой «неучтенке», оставшейся таковой по сугубо политическим соображениям. Речь, конечно же, об американских машинах, коих на счету Кожедуба к концу Великой Отечественной имелось, опять-таки, по разным данным, от двух до пяти.
Первый воздушный бой нашего аса с «потерявшими берега» в немецком небе «союзничками» никакому сомнению не подлежит – в апреле 1945 года (то ли 17-го, то ли 22-го) Иван Никитович увидел, как гитлеровские «мессеры» атакуют американские бомбардировщики. Зарвавшихся фашистов Кожедуб «кышнул» буквально парой очередей, выпущенных в его «фирменной манере» сверхметкого стрелка – метров с 300. Но каково же было его удивление, когда «вовремя» подоспевшие истребители прикрытия Mustang принялись по чем зря лупить не по улепетывающим фрицам, а по спасителю своих соотечественников! До предела обидевшись на такую черную неблагодарность, Иван Никитович, чей самолет не был даже поцарапан (стреляли янки хреновенько), решил поучить нахалов уму-разуму. Поучил качественно – один истребитель превратился в огненный шар прямо в воздухе, второй, отчаянно дымя, ушел куда-то к спасительной земле. По воспоминаниям самого Кожедуба, никаких позитивных последствий для себя он от этого боя не ожидал. Союзники как-никак, «ленд-лиз», «второй фронт» и все такое прочее… Тем не менее, после просмотра увлекательнейшей хроники этих событий (на самолете Кожедуба к тому моменту уже стоял фотокинопулемет, беспристрастно фиксировавший все происходящее в воздухе), в которых приняли участие весьма высокие чины, начиная от командования полка и вплоть до командования корпуса, ни малейших «оргвыводов» по его адресу не последовало. Более того, пленки он получил в собственные руки от Павла Чупикова, командира 76-го гвардейского истребительного авиаполка, в котором проходил службу. Комполка посоветовал отснятый материал спрятать … пока. А командовавший на тот момент включавшей в себя этот полк дивизией Евгений Савицкий без всяких обиняков добавил: «Это тебе в счет уже будущей войны!»
Трагедия в Нише – первая кровь
Кому-то данная история может показаться вздорными побасенками, однако именно в таком варианте она изложена в предисловии к мемуарной книге самого Кожедуба «Верность Отчизне». Вам все равно кажется странным, что советский летчик при встрече в небе с союзниками, пусть даже и открывшими опрометчиво «дружественный огонь», вот так вот ничтоже сумняшеся разнес их в пух и прах совершенно без всяких последствий для себя и заслужив чуть ли не благодарность командования? Не торопитесь с выводами. Все дело в том, что к моменту этих событий отношения наших летчиков (и не только) с американцами уже были омрачены более чем скверной и предельно «мутной» историей. Речь о так называемом «Нишском инциденте», вспомнить о котором крайне не любили после войны по обе стороны океана. Вкратце ситуация выглядела следующим образом: 7 ноября 1944 года на проходившую по шоссе севернее югославского города Ниш колонну 6-го гвардейского стрелкового корпуса РККА внезапно обрушились американские бомбардировщики B-25 Mitchell под прикрытием тяжелых истребителей P-38 Lightning. Последние-то и сбили с толку наших бойцов, поскольку до предела напоминали немецкие Fw-189, на фронте называемые «рама». Однако, углядев на крыльях белые звезды вместо черных крестов, красноармейцы были удивлены и шокированы – по ним били «союзники»! Наши пытались размахивать красными знаменами, давая понять, что на дороге находятся точно не силы Вермахта – однако американских стервятников охватила странная «слепота» и они продолжали в упор расстреливать красноармейцев из пушек и пулеметов, засыпать бомбами. В результате подлого удара были сожжены не менее 20 автомашин, погибли 34 наших бойца и командира, включая командира корпуса генерал-лейтенанта Григория Котова, умершего со словами «Проклятые империалисты»… Десятки человек получили ранения.
К счастью, в Нише имелся аэродром, на котором был расквартирован 866-й истребительный авиаполк, дежурное звено которого было поднято в воздух и принялось колотить незваных «гостей» в хвост и в гриву. При взлете и в начале боя были сбиты три наших машины, однако коварный налет обошелся американцам намного дороже – в два B-25 и пять P-38. Последствия случившегося были самыми неприятными – «союзнички» стали юлить, изворачиваться и врать напропалую. Из их смехотворных «объяснений следовало, что пилоты, видите ли, «заблудились» - собирались атаковать немцев то ли на автодороге Скопье-Приштина (150 километров от Ниша), то ли и вовсе на территории Греции, до которой от этого города все 400 километров, да малость заплутали. И советские войска с гитлеровцами перепутали исключительно сослепу и по недомыслию. Все эти нелепые «отмазки» не выдерживали никакой критики даже не так в силу того, что в таком случае пришлось бы признать, что в США за штурвалы боевых самолетов сажают каких-то клинических идиотов, а потому, что за первым авиаударом спустя полчаса последовал еще один! На сей раз окончательно зарвавшихся янки отогнали без потерь, но неужели же им не сообщили об ошибке по радиосвязи свои же? По правде говоря, мне легко верится в рассказ о том, что в пилотской кабине одного из сбитых американских самолетов нашими бойцами была впоследствии обнаружена полетная карта, где в качестве объекта для атаки был обозначен именно Ниш. Кстати говоря, официальные извинения за случившееся посол США в СССР Аверелл Гарриман соизволил принести аж 14 декабря. И тут же вылез с предложением «в целях недопущения в дальнейшем подобных инцидентов» направить во все штабы наступающих фронтов РККА офицеров армии США «для координации и связи». Куда его с такими идеями послал Иосиф Виссарионович (до предела взбешенный трагедией в Нише), вы, я думаю, догадываетесь. Вот еще шпионов нам американских, шляющихся по нашим штабам, не хватало!
«Где хотим, там и летаем?!» Как бы не так…
Все эти истории выстраиваются в единую и предельно логичную цепочку, если добавить к ним «Немыслимое», «Дропшот» и прочие планы «союзников» по нападению на СССР, которые они принялись разрабатывать уже с конца 1944 – начала 1945 года. Варварские бомбардировки Дрездена и других немецких городов, на которых американцы и британцы «обкатывали» тактику и стратегию уничтожения противника с воздуха, рассматривая при этом в качестве будущих мишеней уже наши города… Доказательства предельно наглых и вызывающих американских вояк, в 1945 году уже явно видевших в Красной армии кого угодно, но только не союзника, находим и в воспоминаниях Георгия Жукова, который писал о своем крайне неприятном разговоре с командующим американскими ВВС генералом Карлом Спаатсом, который в ответ на предложение о разграничении полетных зон в небе Германии, высокомерно ответил нашему Маршалу Победы, что «авиация США летала и летает везде, где сочтет нужным и без всяких ограничений». Именно в рамках этого вовсе не союзнического подхода, в воздушное пространство над советской оккупационной зоной Германии буквально за несколько дней до Победы вперлась целая эскадрилья B-17 Flying Fortress, следовавшая явно с полной бомбовой нагрузкой и упорно игнорировавшая все предупреждения, поступавшие от советской стороны с земли. Для детального разъяснения «союзникам» их истинных возможностей и «права летать, где вздумается», в воздух был поднят самолет Ивана Кожедуба. Официальные источники этого боя не подтверждают, однако, по имеющимся данным, обделавшиеся янки поспешно убрались восвояси после того, как наш ас отправил в виде дымящихся обломков на землю три «летающие крепости». Не такие уж и крепости, и не такие уж летающие…
Как я уже сказал, в списках побед Кожедуба эти самолеты не числятся. Однако большое доверие к источникам, утверждающим, что эта схватка, поставившая точку в вопросе о том, кто и где может летать, все-таки имела место, лично у меня вызывает тот факт, что в 1951 году, когда началась американская интервенция в Корее, приземлять все те же хваленые «крепости» товарищ Сталин отправил как раз именно Кожедуба. Вернее, 324-ю истребительную авиационную дивизию, которую Иван Никитович на тот момент возглавлял. Естественно, самому прославленному асу за штурвал боевого самолета садиться воспрещено было категорически. В случае, если бы его сбили, потеря была бы слишком велика. А попади Кожедуб в плен, последствия могли бы наступить самые катастрофические – вплоть до полномасштабной войны СССР с США и их союзниками. Более того – у советского командования к тому моменту имелись все основания полагать, что «охоту» за нашим асом американцы ведут еще с 1945 года. Описанный выше инцидент с «ослепшими» пилотами Mustang, атаковавшими его, с определенного времени кое-кто стал считать никакой не «трагической ошибкой», а очень тщательно подготовленной спецоперацией по его захвату или уничтожению. Впрочем, некоторые особо рьяные почитатели Ивана Никитовича утверждают, что запрет Москвы «товарищ Крылов» (а именно под таким псевдонимом воевал Кожедуб в Корее) всё-таки нарушал, причем неоднократно. И приписывают ему еще, как минимум, 17 сбитых американских машин – как истребителей, так и бомбардировщиков. Сложно сказать, насколько это может соответствовать истине – слишком многое в той кампании осталось по сей день под грифом «совершенно секретно». Во всяком случае, боевых наград за войну в Корее Кожедуб удостоен (в отличие от многих своих подчиненных) не был, зато ему было присвоено звание генерал-майора – за талантливое руководство.
Помимо преклонения перед высочайшим воинским мастерством и героизмом, проявленными в годы Великой Отечественной войны, Иван Никитович вызывает громаднейшее уважение своим несгибаемым духом и принципиальным характером. Маршалом авиации этот лучший из лучших советских военных летчиков стал уже во времена Брежнева, в 1985 году. А все потому, что послал подальше хрущевских холуев, требовавших от него поучаствовать в гнусном «развенчании культа личности». Сталина он не предал. Более того – чутье на Иуд, изменников и врагов Родины, равно как и твердую жизненную позицию, сохранил до конца жизни. Именно он во время предательского внеочередного ІІІ Съезда народных депутатов СССР выступил с обращением от имени Героев Советского Союза и фронтовиков, в котором открыто требовал прекратить поливать грязью Советскую страну и армию, призвал «начать наступление на контрреволюционные силы». Увы, его не услышали… Последней удачей маршала и Героя Ивана Кожедуба стало то, что в Вечность он отошел 8 августа 1991 года, так и не увидев трагической гибели великой страны, защите которой посвятил всю свою жизнь.
Не забудьте ниже поделиться новостью на своих страницах в социальных сетях.
