Когда защищаешь свой дом – силы приумножаются
12 апреля на переговорах контактной группы по урегулированию ситуации в Донбассе была достигнута договоренность о полном прекращении огня 10:00 13 апреля. В день вступления в силу договоренности ВСУ утром обстреляли Зайцево, днемв Коминтерново обстрелом ВСУ был разрушен дом и ранен местный житель.Бои продолжаются и кажется, что ни конца, ни края им нет. Третий год Донбасс живет от обострения к обострению, бойцы ДНР ведут постоянную подготовку, учатся, попутно отбивая наглые попытки украинских военных прорваться, то тут, то там.
Мы встретились с военнослужащим Армии ДНР Игорем с позывным «Консул», чтобы узнать из первых уст, как относятся к так называемому «режиму тишины» бойцы Республики и что думают о возможности найти общий язык с противником.
ИА «Новороссия»: Игорь, насколько нам известно, Вы уходили на некоторое время из батальона. Почему приняли такое решение?
Игорь «Консул»: Да, я уходил на некоторое время, потому что был ранен — подорвался под Дебальцево. Врачи во время операции извлекли из меня 20 осколков, а 25 еще остались в теле. В результате ранения потерял слух, а также было трудно ходить — жена и дети тогда очень испугались.
ИА «Новороссия»: Почему решили вернуться?
И.К.: В моей группе погибли два молодых человека, им всего по 30 лет было. С возрастом понимаешь, что 30 лет — это еще ребенок. Страшно, когда родители теряют детей, я видел это неоднократно.
Страшно, когда обезумевшие укропы ломают ребят, издеваются. Одного из наших погибших, когда меняли, то я видел, что у него были переломаны руки и ноги.
Я вернулся потому, что не хочется, чтобы мальчишки опять гибли. Все-таки у меня есть боевой опыт, а молодые они слишком горячие – их нужно приостанавливать. Они должны рожать и воспитывать детей, молодые и здоровые. Чем больше мы ребят сохраним, тем лучше – нужно думать о будущем.
ИА «Новороссия»: Жена не была против Вашего возвращения в строй?
И.К: Мне тяжело было находиться дома, когда я каждый вечер слышал звуки разрывов снарядов. Я знал, что там сейчас наши парни отбивают очередные атаки укров и мне было невыносимо осознавать, что они сейчас там, на поле боя, а я сижу дома. Жена видела мое состояние, она сказала «Лучше вернись, иначе ты здесь сойдешь с ума».
ИА «Новороссия»: Что можете сказать о сегодняшней обстановке на фронте?
И.К: Мы только ждем отмашку. Очень надоело, когда обстреливают Петровку, Октябрьский, многие люди живут уже третий год в горячих точках. Моя теща живет в Александровке и там каждый день обстрелы. Нельзя столько терпеть. Я прекрасно понимаю, что есть какая-то политика, геополитика, но пора уже это прекращать.
Каждый день погибают люди, каждый день их калечат. Можно сказать, что это статистика — один, два человека, а для людей ведь это трагедия. Когда в семье кто-то остается инвалидом или погибает — это страшно и тяжело. По телевизору говорят «один, два погибли», но представьте, что значит, когда в семье погиб человек — это трагедия. Нужно это останавливать.
Мужчины рвутся на фронт. У нас в батальон очередь. Ждут когда кто-то уйдет, или по болезни, или по семейным обстоятельствам и сразу у нас место забивают.
Скажу еще, что у нас есть нерушимое правило: с теми, кто употребляет алкоголь — мы прощаемся сразу, даже нет разговоров о возможности вступить к нам. Не говоря уже о наркотиках. У нас в роте вообще нет употребления алкоголя, наркотиков и прочего. Хотя у нас взрослые мужики, которые воюют с 2014 года.
ИА «Новороссия»: Как считаете, Украина решится на наступление?
И.К: У неё нет выхода. У Порошенко в первую очередь нет выхода — ему нужно оправдание экономического положения перед людьми. А каким образом он будет оправдываться? Только с помощью войны. Как только он закончит войну, так сразу и вылетит со своего места.
ИА «Новороссия»: Как Вы можете оценить действия украинских военных, которые пришли воевать против нас?
И.К: Если бы Львов когда-нибудь решил присоединиться к Польше, например, или куда-то еще в Европе, я бы не пошел с ними воевать. Потому что это был бы их выбор. Поэтому до сих пор не пойму, за что они тут воюют. Мы защищаем наши дома, а они что тут делают?
ИА «Новороссия»: Что можете сказать о них в военном плане? Как о противниках на поле боя?
И.К: Очень плохо, что в 2014 году мы отдали инициативу и перестали наступать. Для чего это было сделано — я, честно говоря, не знаю. Это политика. А сейчас конечно, у них подготовка, минные поля, артиллерия, укрепленные зоны, окопы, блиндажи — естественно сейчас сложнее с ними воевать.
ИА «Новороссия»: Едут ли сейчас добровольцы в Донбасс?
И.К: Приезжают ребята добровольцы. Что интересно, в моей первой группе, тогда еще было 12 человек и из них было 9 национальностей. У нас и сейчас, например, есть русскоязычный казах, мы в шутку его китайцем называем, хороший парень. Просто он так воспитан, он тоже уважает историю, уважает то, что его дедушка воевал, поэтому он приехал к нам на помощь.
У меня тоже и отец мой воевал, и дед, дядя мой погиб на северном флоте. Мой дед оборонял Марьинку в 1941 году и мне пришлось в августе 2014 тоже оборонять ее. Получается, что история идет по кругу.
ИА «Новороссия»: Если завтра Киев скажет «Давайте сложим оружие и договоримся», бойцы пойдут на то, чтобы найти общий язык с нацбатами, украинскими националистами?
И.К: Я вам даже не о наших бойцах скажу. Вы посмотрите, как эти националисты выступают на телевидении, на всех этих ток шоу. У них истеричные лица. Даже смотришь по выражению их лиц, и кажется, что они загипнотизированы, или какое-то есть на них оказывается психологическое давление. О чем с ними договариваться? Каким образом? И имеет ли это смысл?
Я, когда иду по городу и вижу, что остались еще в некоторых местах остановки в желто-голубом цвете, то не падаю в истерике и не кричу, что надо срочно перекрасить. Пусть будет, страшного ничего нет, на это никто не обращает внимания. У них же слово «Россия» или связанные с ней символы — это сразу же истерия, припадки. Они тратят свою энергию не на то.
Я всегда поражаюсь, как они в Киеве выходят тысячами с этими факелами, с бандеровскими портретами, таскают кирпичи, закладывают ими банки российские. Интересно, почему их нет тут под Донецком? Они получается сильны только против женщин, стариков, против этих девчушек из банков. Смелые такие, «патриоты», а где ваша мужественность? Почему я не вижу вас, «храбрецы», на поле боя? Чего в Киеве сидите?
ИА «Новороссия»: Правда ли, что украинские военные принимают какие-то вещества, а потом в полный рост в атаку идут?
И.К: Это правда. Случаи были на моей памяти, когда они с ошалевшими глазами шли в атаку в полный рост и погибали в считанное время. На моих глазах это было. Да, есть у них такое, жуткое зрелище, честно говоря.
ИА «Новороссия»: Влияет ли политика на войну?
И.К: Естественно политика влияет на войну. Мне папа, ныне покойный, еще давно говорил «на Украине будет война». Я всегда удивлялся и говорил, «Пап, ну какая война? Тут люди очень спокойные, многонациональные, дружные». «Нет, сын, — он мне говорил — сама Украина никому не нужна, нужна буферная зона, чтобы раскачать Россию. Здесь нужна горячая точка, чтобы свалить Россию, сбить ее с ног».
Обратите внимание, когда нас бомбили фосфором — ведь никто ничего не говорил, все закрыли глаза. Когда Олеся Бузину убили, заметьте, украинские, западные журналисты все молчали, никто ничего не говорил. Хотите сказать, что ОБСЕшники не видят, как расстреливают наши дома? Конечно видят, очень даже хорошо видят. Но они молчат, не регистрируют.
Еще, отец мне говорил «Если тебя хвалит твой враг, то ты что-то делаешь не так». При Ельцине хвалили страну, а потому оказалось, что не было ни армии, ни флота, ничего. Все было развалено. А его то хвалили, что он демократ, хороший правитель, а Россия на самом деле при нем разваливалась, погибала.
Я хотел бы обратиться к украинским солдатам: я не могу понять, кому вы подчиняетесь? Шайке гомосексуалистов и педофилов? Это как-то не смешно даже. В мое время, время моей юности к этим людям отношение всегда было совершенно другое, а они сейчас у вас в правительстве сидят и командуют вами.
Зачем вы повторяете лозунг «Украина для украинцев»? Обратите внимание, кто у вас в данный момент находится у власти. Там украинцев нет и 5-10%. Где ваша украинская гордость? И еще, я помню, как вы Азарова заставляли говорить на украинском языке. Сейчас смотрю телевизор и не вижу, чтобы ваш Аваков хоть слово сказал на украинском языке. То есть вы даже ему боитесь что-то сказать.
ИА «Новороссия»: Как считаете, ДНР сможет защититься, отбить атаку в случае полномасштабного наступления Украины?
И.К: Понимаете, когда защищаешь свой дом, свою семью, своих детей – силы удесятеряются. А когда ты воюешь за чужую землю, как они это делают, то воюешь только за деньги. Естественно, там есть серьёзные бойцы, с «прокачанными» мозгами. Но основная их масса, это не армия.
Они всё время говорят, что здесь российские войска. Мне, например, хочется посмотреть хотя бы на одну российскую базу, на одно российское подразделение, которое находится здесь. Я не видел.
Зато украинская сторона сама себя постоянно запугивает. Если они помнят 2 августа 2014 года — мы тогда выходили из Марьинки. У нас тогда закончились боеприпасы. Подошла колонна украинских танков и в этот момент нашим шансом стало сыграть на их страхах, которые они сами же себе придумывают — мы начали кричать «Аллах акбар!» и колонна остановилась. Мы все с бородами, похожи на кавказцев. Так они потом в соцсетях писали, что Марьинку обороняет специальный чеченский батальон истребителей танков. Нам было приятно.
Когда мы, с СВД «Беркут», 30 человек штурмовали Иловайск 23-25 августа 2014 года, они написали, что их штурмует спецгруппа ГРУ в количестве полутысячи человек. И так всё время «россияне», «чеченцы».
Какой спецназ? Я по профессии технолог пищевой промышленности. Мой товарищ, сослуживец – милиционер, второй – доктор-массажист. Если у них спецназовцы — технологи пищевой промышленности, тогда какая у них армия?
ИА «Новороссия»:Вы рассматриваете вариант возвращения в состав Украины? Если да, то в каком виде Вы это видите?
И.К: Абсолютно не вижу. Ни в каком. Если они во время Сталина, до 1956 года воевали с такой ненавистью против Советской власти, то сейчас они будут стрелять в спину. Как они сделали и с Моторолой, и с Гиви. Они и дальше будут взрывать исподтишка. Это они умеют, у них это на генетическом уровне.
ИА «Новороссия»: Как Вы, мирный человек приняли решение взять в руки оружие в 2014 году?
И.К: Я родом из Донецка. Мой отец в 17 лет штурмовал Кёнигсберг. Позже он проходил войну с Японией.
Моего сына он каждый год, начиная с трёх лет, брал на парад 9 мая. И когда я увидел, как на Украине со стариков срывают заслуженные медали, я не был готов к тому, чтобы с моего отца срывали его медали.
Родители нам дали высшее образование. Мой отец отработал 54 года года в шахте, из них 49 проходчиком в шахте Трудовской. Моя сестра в 28 лет была директором школы №106 на Петровке, которая сейчас стоит разбомбленная и не работает. Мой брат был одним из лучших хирургов больницы Калинина. Мы так воспитаны. Воспитаны на патриотизме, на героях. Но ни в коем случае не на Степане Бандере.
ИА «Новороссия»: Те, кто далек от боевых действий, от Донбасса, многие из них считают, что война закончилась и почти наступил мир.
И.К: Ну какой же мир? Моя теща живет в Александровке (Марьинский район). Бомбят с такой жесткостью, что во время войны так не бомбили. Так что нет, о мире пока речь не идет.
Я хочу рассказать вам еще один момент, моя сестра служила в западной группе войск в Германии. Потом вышла замуж за немца и с 80-х годов живет в Германии. Так вот, когда у нас намечалось «Евро 2012», во Львове хотели построить аэропорт и назвать именем Степаны Бандеры. Поляки тогда возмутились, а у нас об этом не говорили и не показывали. Под угрозой отмены проведения «Евро 2012» в Украине, власти впоследствии отказались от своей затеи. Тогда сестра рассказывала, что поляки показали фильм по всему Евросоюзу, о том, что украинские националисты делали с поляками на Волыни. Она сказала, что догадывалась об этом, но от увиденного волосы встали дыбом. Даже немцы уверяли, что они не участвовали в таких массовых расстрелах мирных жителей во время Второй Мировой. А после подобных «мероприятий», бандеровцы накрывали столы, напивались и пели песни. Так как украинские песни были весьма мелодичны, немцы их называли «Nachtigallen» — по-немецки «соловьи». Так вот сейчас, если вы слышали, в Украине снова есть батальон «Nachtigallen». Я думаю, что вы понимаете, почему нам с ними не по пути.
