Евровитязь на распутье

15.08.2021

Проблема современной «еврокоммуналки», как справедливо иногда называют нынешний ЕС, не только в том, что за годы его существования европейцы не сподобились сформулировать своей собственной внешней политики, отличной от стратегической «линии партии», предложенной белым господином из Вашингтона, но так и не разобрались во всех хитросплетениях взаимоотношений обитателей внутри самого этого территориального образования.

И сейчас, когда мир находится даже не в преддверии, а уже в весьма интенсивной фазе трансформации некогда могучего Pax Americana в нечто новое, много- или, я бы даже сказал, мультиполярное, подобная неопределённость и нерешительность Евросоюза может стоить ему какой бы то ни было исторической перспективы.

Фактически чем дольше брюссельские бюрократы держатся за условную штанину заокеанского старшего брата или пытаются подстричь всех граждан единой Европы под одну либеральную гребёнку, тем больше шансов, что ближайшие лет десять-пятнадцать ЕС не переживёт.
И самое смешное, что они этого даже не понимают. Нет, честно, иногда мне кажется, что все эти еврочинуши ― родные братья наших юго-западных соседей: то же бесконечное самолюбование, тот же гонор на пустом месте и та же уверенность, что не сегодня-завтра все их враги чудесным образом будут повержены, причём им самим даже не придётся для этого ничего делать. «Россия развалится», «Китай рухнет» и вот это вот всё…

С другой стороны, когда слушаешь, к примеру, нынешнюю главу Еврокомиссии Урсулу фон дер Ляйен, эдакого фюрера в юбке с замашками Бонапарта, то совершенно не удивляешься их, скажем так, «альтернативной одарённости», выраженной в болезненной невменяемости и полном отрыве от реальности. Помните, как в начале этого года их главный «дипломат» Жозеп Боррель приехал в Москву с важной миссией отчитать этих «плохих русских» за тюремный срок провокатору Навальному и неудавшиеся протесты дебиловатых молокососов в Москве и Питере? Весь его визит был пропитан демонстративным неуважением к российскому государству и российской власти: он встретился с представителями нашей либеральной «пятой колонны», ритуально поскорбел на месте убийства Немцова, говорят, даже был твёрдо намерен посетить бывшего «берлинского пациента».

Но в конечном итоге верховный представитель Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности получил жесточайший отлуп от достойного продолжателя дела великого Горчакова министра иностранных дел Сергея Лаврова и несолоно хлебавши отбыл восвояси. И вот тогда, видимо, у руководителей Евросоюза случился первый когнитивный диссонанс. Придя в себя через некоторое время, они сформулировали некие принципы, по которым отныне будут взаимодействовать со странами, не признающими «европейского величия», но при этом слишком важными как стратегические экономические партнёры, для того чтобы ЕС мог себе позволить просто от них отмахнуться. Причём ситуация нынче такова, что они (а речь идёт всё о той же России, о Китае, а вместе с ними об Иране и Турции) гораздо нужнее Европе, чем Европа нужна им.

Осознают ли это в высоких брюссельских кабинетах? Отчасти. Произнесут ли они это публично? Никогда. Европа, как та красавица, которая считает, что одно её присутствие в жизни мужчины уже достаточная для него награда и он каждым своим действием должен ежедневно доказывать, что заслуживает её благосклонности. Высокомерие и чрезмерно раздутое чувство собственного величия, наверное, самые характерные черты, определяющие облик современной европейской политики.

«В нынешних условиях перспектива обновленного партнерства между ЕС и Россией, позволяющего обеспечить более тесное сотрудничество, представляется отдаленной перспективой. Сейчас нашей задачей должен быть поиск путей, которые позволят изменить нынешнюю динамику и перевести наши отношения в более стабильную и предсказуемую плоскость. ЕС будет одновременно противодействовать, сдерживать и взаимодействовать с Россией на основании общего понимания целей России и принципов прагматизма», ― сказал Боррель, презентуя на пресс-конференции в Брюсселе вышеупомянутую стратегию.

«Противодействовать, сдерживать и взаимодействовать» ― это какая-то осовремененная и одновременно извращённая вариация классического «разделяй и властвуй». Ну то есть мы будем, скажем, покупать у России газ, потому как нашей промышленности без него хана, но делать это мы будем с отвращением, понимая, что это газ «авторитарный» и совсем «недемократический». Точно такая же история с китайскими технологиями 5G, иранской нефтью или турецкими фильтрационными лагерями для беженцев, ограждающими Европу от непрошенных гостей с Ближнего Востока и Северной Африки. Короче говоря, рафинированный цинизм, замешанный на лицемерии, и в этом весь ЕС…

Впрочем, к их диким и странным внешнеполитическим замашкам все уже если и не привыкли, то более-менее приспособились и стараются не замечать, лишь изредка покручивая пальцем у виска. Кстати, именно это спокойное, расслабленное к себе отношение на уровне эдакого пофигизма европейцы ошибочно принимают за уважение и признание их правоты. На самом же деле ни у кого просто нет желания вступать в полемику с неадекватами. А вот то, что ошибочная самооценка и явное головокружение кое у кого на европейском Олимпе могут стать причиной разрушения Евросоюза изнутри, гораздо серьёзнее.

И я говорю даже не о недавних отчаянных попытках Брюсселя натянуть ультралиберальную и агрессивно-толерантную «сову» на, в общем-то, весьма консервативный на своём глубинном уровне европейский «глобус». Все эти ЛГБТ-пляски и запугивания венгров, поляков и частично примкнувших к ним прочих восточноевропейских народов с целью заставить их допустить сексуальных девиантов к воспитанию своих детей ― это всё, конечно, важно, но не жизненно важно. Даже если те же венгры упрутся, в самом худшем случае Евросоюз окажется на одну страну меньше, и то не факт.

Но есть процессы, точнее проблемы, идущие из глубины веков, и при всей видимой евросолидарности и показном европейском единстве проблемы эти, замешанные на исторических амбициях и в каком-то смысле исторических обидах отдельных стран, так и не были решены до конца. И пока соблюдается хрупкое равновесие, когда в ЕС якобы не существует первого среди равных, европейский корабль более-менее спокойно плывёт по воле волн, но стоит только начаться процессу европейского самоопределения (а он в свете распада «американской империи» неизбежен), Европе снова понадобится лидер, и тут уж ни о каком принципе единогласия или даже некой сильно суженной коллегиальности речи идти не будет.

Прекрасно это осознавая, я ничуть не удивился, когда ознакомился с основными тезисами, высказанными председателем французской партии «Национальное объединение» Марин Ле Пен в её недавней статье для издания L’Opinion. В ней она подвергла резкой критике политику действующего президента Франции Эммануэля Макрона, упрекнув его в приверженности так называемой «великой иллюзии» франко-германской дружбы.

Ле Пен убеждена, что на самом деле вместо противоестественного, с её точки зрения, союза с Берлином Парижу стоило бы держаться Лондона, а через него, видимо, и Вашингтона, чьи взаимоотношения с Германией, уже давшие трещину в вопросе газопровода «Северный поток ― 2», в ближайшей перспективе будут ещё больше расстроены. Рассуждая о гордых британцах, рискнувших совершить Brexit, правый французский политик всячески намекает, что и французам пора вырваться из удушающих германских объятий.

«Я не совсем согласна, но разделяю его внешнеполитическое видение и его отказ от подчинения», — говорит Ле Пен о нынешнем британском премьере Борисе Джонсоне, одновременно сравнивая свои представления о будущем французской внешней политики со взглядами Шарля де Голля, отца-основателя Пятой республики, который, как считает мадам Ле Пен, стал одним из первых французских политиков, испытавших на себе пагубность «немецких иллюзий».

По её мнению, существующая связка с Германией внутри Евросоюза неминуемо ставит Францию в подчинённое положение. Чего, как мы понимаем, национальная гордость потомков Вольтера и Руссо вытерпеть никак не может. Более того, Ле Пен прямо обвиняет немцев в нечистоплотности, утверждая, что богатство немецких бюргеров зиждется во многом на бедности французских буржуа.

Я небольшой знаток подводных течений европейской экономики, и мне сложно оценить, есть ли в упрёках потенциального кандидата на пост президента Франции и, возможно, главного конкурента Макрона на будущих выборах доля истины. Но дело даже не в правоте или ошибочности её суждений, а в том, что нереализованные амбиции французских политиков, промышленников, финансистов, а равно и занозой сидящие в головах даже простых обывателей старинные комплексы и смутные воспоминания о былом имперском величии, все эти фантомные боли прошлого не позволят французам смириться с верховенством немцев, извечных своих недругов.

Да, топор горячей войны они уже давно закопали, но если вы думаете, что все исторические раны, которые были нанесены ими друг другу окончательно зажили и не кровоточат время от времени, то вы сильно заблуждаетесь. Но проблема ещё и в том, что, осознавая свою близость к соседям-островитянам по ту сторону Ла-Манша, они, французы, в силу тех же самых исторических комплексов не готовы «лечь» и под бриттов. А просто остаться в одиночку, без союзников или в данном случае скорее покровителей, Франция не может, силёнки уже не те. Получается в некотором смысле безвыходная ситуация. Прямо представляю, как, взирая на эту державную импотенцию, де Голль, Бонапарт, и Людовик XIV переворачиваются от возмущения в своих гробах.

И сколько бы Марин Ле Пен ни ратовала за идею «дружбы» с Великобританией, приводя в качестве главного довода то, что Соединённое королевство, в отличие от Федеративной республики, обладает всеми признаками сверхдержавы (ядерное оружие, постоянное место в Совбезе ООН и прочее), во Франции к её статье отнеслись скорее негативно, а некоторые эксперты и вовсе назвали подобный британофильский каминг-аут «политическим самоубийством».

Так это или нет, покажет время. Но сами вопросы, поставленные политиком перед французскими обществом, от этого никуда не делись и рано или поздно ещё вылезут наружу, как бы подобные идеи ни загоняли в политическое подполье и ни пытались маргинализировать.
Потому что вечная дилемма, с кем быть ― «с умными или с красивыми», она ведь касается не только Франции, это всего лишь небольшой, хоть и очень знаковый пример. Подобных нерешённых ментальных проблем полно и у итальянцев, и у австрийцев, и у прочих голландцев с бельгийцами. Европа ― это лоскутное одеяло.

Да, очень добротно скроенное, с подогнанными друг к другу кусками, но всё же не цельное, а сшитое, хоть и довольно прочными нитками. Но даже самые прочные нити, как мы знаем, со временем имеют свойство гнить. И пока Евросоюз, как тот витязь на распутье, выбирает, с кем, как, а главное, куда ему дальше двигаться, внезапно может пробить полночь и комфортная еврокарета превратится в тыкву, лошади ― в мышей, а мыши разбегутся по своим маленьким, но таким родным и уютным норкам. Поди собери их потом заново…